Иоанн лествичник годы жизни. Преподобный иоанн лествичник. Смирение, послушание, кротость, любовь, прощение обид

7 апреля 2019 года заканчивается четвёртая Неделя в Календаре Великого поста и наступает время чествования памяти преподобного Иоанна Лествичника, подвижника, не только многие годы являвшего пример праведной жизни, но и оставившего нам свой многоценный труд, рукопись «Лествица рая». В нём преподобный Иоанн шаг за шагом, ступень за ступенью описал сложнейший путь восхождения человека от земного, преходящего и потому иллюзорного существования, к духовному и совершенному.

Жизнеописание святого Иоанна Лествичника

Многие века, прошедшие с тех пор, как преподобный Иоанн подвязался на Синайской горе, лишают нас возможности доподлинно установить годы его жизни и основные вехи биографии. Мы можем опираться лишь на отрывочные сведения старых рукописей, которые сообщают, что будущий автор одного из самых великих христианских трудов появился на свет около 570 года в семействе святых Ксенофонта и Марии.

Не по возрасту благочестивый, с юных лет испытывавший желание посвятить себя Богу, Иоанн уже к 16 годам твёрдо избрал свой путь в этом мире и сделался послушником в Синайском монастыре. Здесь он и провёл сперва четыре года до пострига, а после ещё долгие 19 лет монашества под руководством своего духовного наставника аввы Мартирия. Конечно, в ту пору в скромном юноше мало кто сумел бы разглядеть будущего преподобного Иоанна Лествичника. Однако предание сохранило для нас слова присутствовавшего на постриге аввы Стратигия, предсказавшего, что юного монаха ждёт высокое предназначение стать светильником Церкви Христовой.

Однако до той поры было ещё далеко. Прежде Иоанну предстояло проводить в мир иной своего наставника и на целых 40 лет по собственному выбору покинуть монастырь ради уединённой жизни пустынника, наполненной молитвами, постами и беспрерывным покаянием. Последнее средство преподобный Иоанн считал наделённым особенной целительной силой и утверждал, что слёзы, пролитые в раскаянии, смывают с человека все нечистоты.

Прошло некоторое время, и к жилищу отшельника начал стекаться народ в надежде получить от праведника мудрое наставление. Никогда не стремившийся к мирской славе, подвижник тем не менее никому не отказывал в беседе и добром, нечванливом назидании. Известен лишь один случай, когда преподобный Иоанн, услышав упрёк в том, что его многословие является признаком тщеславия, на целый год наложил на себя обет молчания, дабы в самом деле не впасть в этот грех.

С тщеславием – упомянем к слову – подвижник боролся неустанно, подмечая его в своей душе в самых малых проявлениях и сетуя на то, что «это терние» прорастает повсюду. И более чем скромно относился к собственным заслугам на ниве служения Богу: «Я не постился чрезмерно, и не предавался усиленному ночному бдению, не лежал на земле, но смирялся… и Господь скоро спас меня».

Слава о кротости и мудрости старца была такова, что в возрасте 75 лет его избрали игуменом обители, в которую почти 60 лет назад юный Иоанн вошёл послушником. А чуть погодя игумен другого монастыря, также стяжавший славу святого, обратился к подвижнику с просьбой написать духовное руководство для тех, кто делает первые шаги монашеской жизни.

По своей скромности сперва неохотно взявшийся за перо, старец за несколько лет всё же завершил труд, о котором его просил игумен. Так на свет появилась «Лествица» Иоанна Лествичника, задуманная поначалу как некое «пособие» для монахов и ставшая опорой, советчиком и указателем для любого православного христианина.

30 ступеней к небу

Отчего святой Иоанн выбрал образ лестницы для описания восхождения, понятно. А почему ступеней именно 30? По числу лет земной жизни Христа от рождения и до того мига, когда он принял на себя груз служения роду человеческому и начал проповедовать слово Божие.

По замыслу Иоанна Лествичника, первые 23 ступени посвящены борьбе с той или иной греховной страстью, остальные – приобретению добродетелей, а последняя, верхняя, является высшей целью. Здесь происходит единение веры, любви и надежды; возвышение над собой прежним; здесь человек обретает способность к чистому, незамутнённому общению с Богом.

Объясняя, наставляя, советуя, преподобный Иоанн прибегает то к притчам, то к размышлениям, то к собственному опыту, а в итоге подводит читателя к тому, чтобы тот разобрался в себе самом. Увидел неприкрытыми свои грехи. Ужаснулся бы им, но испытал не уныние, а горячие желание освободиться от духовных болезней и возвыситься.

Причём путь из 30 ступеней отнюдь не является уделом отрешившихся от мира монахов! Карабкаться по нему, неуклонно лезть вверх, срываться, утирать грязь и вновь подниматься может всякий человек. Даже тот, который мнит себя утонувшим в пучине греха.

Лестница для каждого из нас

Помимо прочих мудрых поучений, которые можно перечислять бесконечно, да только нет смысла – разумнее взять «Лествицу» саму и подробно её изучить – в рукописи присутствует одна идея. Как часто, сетует преподобный Иоанн, испытывая искушение поддаться греху, мы напоминаем себе о милосердии Божием и тешим себя надеждой, что Он простит нам нашу слабость… А согрешив и устыдившись, впадаем в отчаяние при мысли о наказании.

А как хорошо было бы поступать наоборот! Бояться гнева Божьего до свершения проступка, чтобы удержать себя от падения, и ни за что не опускать рук, упав. Ведь Бог не желает гибели человека, всегда оставляя шанс спастись. Как бы ни были тяжелы наши грехи, как ни темна яма, в которую они нас столкнули, у Всевышнего для всякого заготовлена лестница наверх. Лишь бы хватило желания карабкаться по её ступеням.

…Верно, не случайно на некоторых иконах Иоанн Лествичник изображён без нимба – например, на святыне XII века «Лествица Райская». Здесь великий сподвижник только поднимается к небесам, протягивая Спасителю своё бесценное сочинение. Уже подписанный художником как Святой, он всё ещё остаётся простым человеком, прошедшим и открывшим другим путь на небо…

Видео: Преподобный Иоанн Лествичник

Молитвы преподобного Иоанна Лествичника

Тропарь преподобного Иоанна Лествичника

глас 1

Пустынный житель и в телеси Ангел/ и чудотворец явился еси, богоносе отче наш Иоанне,/ постом, бдением, молитвою Небесная дарования приим,/ исцеляеши недужныя и души верою притекающих ти./ Слава Давшему ти крепость,/ слава Венчавшему тя,// слава Действующему тобою всем исцеления.

Тропарь преподобного Иоанна Лествичника, игумена Синайского

глас 8

Слез твоих теченьми пустыни безплодное возделал еси,/ и иже из глубины воздыханьми во сто трудов уплодоносил еси,/ и был еси светильник вселенней,/ сияя чудесы, Иоанне, отче наш,/ моли Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак преподобного Иоанна Лествичника

глас 4

На высоте Господь воздержания истинна тя положи,/ якоже звезду нелестную, световодящую концы,// наставниче Иоанне, отче наш.

Ин тропарь преподобного Иоанна Лествичника, игумена Синайского

глас 4

Яко Божественную лествицу, обретохом, Иоанне преподобне,/ твоя Божественныя добродетели,/ к Небеси возводящия ны:/ добродетелей бо ты был еси воображение./ Тем моли Христа Бога, да спасет души наша.

Кондак преподобного Иоанна Лествичника, игумена Синайского

глас 1

Плоды присноцветущия,/от твоей книги принося учения, премудре,/ услаждавши сердца, сим с трезвением внемлющих, блаженне:/ лествица бо есть, души возводящая от земли к Небесней и пребывающей славе/ верою чтущих тя.

Ин кондак преподобного Иоанна Лествичника, игумена Синайского

глас 4

На высоте Господь воздержания истинна тя положи,/ якоже звезду нелестную, световодящую концы,/ наставниче Иоанне, отче наш.

Преподобный Иоанн Лествичник почитается Святой Церковью как великий подвижник и автор замечательного духовного творения, называемого "Лествицей", поэтому преподобный и получил прозвание Лествичника.
О происхождении преподобного Иоанна почти не сохранилось сведений. Существует предание, что он родился около 570 года и был сыном святых Ксенофонта и Марии, память которых празднуется Церковью 26 января. Шестнадцати лет отрок Иоанн пришел в Синайский монастырь. Наставником и руководителем преподобного стал авва Мартирий. После четырех лет пребывания на Синае святой Иоанн Лествичник был пострижен в иночество. Один из присутствовавших при постриге, авва Стратигий, предсказал, что он станет великим светильником Церкви Христовой. В течение 19-ти лет преподобный Иоанн подвизался в послушании своему духовному отцу. После смерти аввы Мартирия преподобный Иоанн избрал отшельническую жизнь, удалившись в пустынное место, называемое Фола, где провел 40 лет в подвиге безмолвия, поста, молитвы и покаянных слезах. Не случайно в "Лествице" преподобный Иоанн так говорит о слезах покаяния: "Как огонь сожигает и уничтожает хворост, так чистая слеза омывает все нечистоты, наружные и внутренние". Сильна и действенна была его святая молитва, об этом свидетельствует пример из жития угодника Божия.
У преподобного Иоанна был ученик, инок Моисей. Однажды наставник приказал своему ученику наносить в сад земли для грядок. Исполняя послушание, инок Моисей из-за сильного летнего зноя прилег отдохнуть под тенью большого утеса. Преподобный Иоанн Лествичник находился в это время в своей келье и отдыхал после молитвенного труда. Внезапно ему явился муж почтенного вида и, разбудив святого подвижника, с упреком сказал: "Почему ты, Иоанн, спокойно отдыхаешь здесь, а Моисей находится в опасности?" Преподобный Иоанн тотчас пробудился и стал молиться за своего ученика. Когда его ученик возвратился вечером, преподобный спросил, не случилось ли с ним что-либо плохое. Инок ответил: "Нет, но я подвергся большой опасности. Меня едва не раздавил большой обломок камня, оторвавшийся от утеса, под которым я в полдень уснул. К счастью, мне представилось во сне, что ты зовешь меня, я вскочил и бросился бежать, а в это время с шумом упал огромный камень на то самое место, с которого я убежал..."
Об образе жизни преподобного Иоанна известно, что питался он тем, что не запрещалось уставом постнической жизни, но - умеренно. Не проводил ночей без сна, хотя спал не более того, сколько необходимо для поддержания сил, чтобы непрестанным бодрствованием не погубить ума. "Я не постился чрезмерно, - говорит он сам о себе, - и не предавался усиленному ночному бдению, не лежал на земле, но смирялся.., и Господь скоро спас меня". Примечателен следующий пример смирения преподобного Иоанна Лествичника. Одаренный высоким проницательным умом, умудренный глубоким духовным опытом, он с любовью поучал всех приходивших к нему, руководя их к спасению. Но когда явились некоторые, по зависти упрекавшие его в многословии, которое они объясняли тщеславием, то преподобный Иоанн наложил на себя молчание, чтобы не подавать повода к осуждению, и безмолвствовал в течение года. Завистники осознали свое заблуждение и сами обратились к подвижнику с просьбой не лишать их духовной пользы собеседования.
Скрывая свои подвиги от людей, преподобный Иоанн иногда уединялся в пещере, но слава о его святости распространилась далеко за пределы места подвигов, и к нему непрестанно приходили посетители всех званий и состояний, жаждавшие услышать слово назидания и спасения. В возрасте 75 лет, после сорокалетнего подвижничества в уединении, преподобный был избран игуменом Синайской обители. Около четырех лет управлял преподобный Иоанн Лествичник святой обителью Синая. Господь наделил преподобного к концу его жизни благодатными дарами прозорливости и чудотворений.
Во время управления монастырем по просьбе святого Иоанна, игумена Раифского монастыря (память в Сырную субботу), и была написана преподобными знаменитая "Лествица" - руководство для восхождения к духовному совершенству. Зная о мудрости и духовных дарованиях преподобного, Раифский игумен от лица всех иноков своей обители просил написать для них "истинное руководство для последующих неуклонно, и как бы лествицу утверждену, которая желающих возводит до Небесных врат..." Преподобный Иоанн, отличавшийся скромным о себе мнением, сначала смутился, но затем из послушания приступил к исполнению просьбы раифских иноков. Свое творение преподобный так и назвал - "Лествица", объясняя название следующим образом:

"Соорудил я лествицу восхождения... от земного во святая... во образ тридцати лет Господня совершеннолетия, знаменательно соорудил лествицу из 30 степеней, по которой, достигнув Господня возраста, окажемся праведными и безопасными от падения". Цель этого творения - научить, что достижение спасения требует от человека нелегкого самоотвержения и усиленных подвигов. "Лествица" предполагает, во-первых, очищение греховной нечистоты, искоренение пороков и страстей в ветхом человеке; во-вторых, восстановление в человеке образа Божия. Хотя книга была написана для иноков, любой христианин, живущий в миру, получает в ней надежного путеводителя для восхождения к Богу, и столпы духовной жизни - преподобный Феодор Студит, Сергий Радонежский, Иосиф Волоколамский и другие - ссылались в своих наставлениях на "Лествицу" как на лучшую книгу для спасительного руководства.
Содержание одной из степеней "Лествицы" (22-я) раскрывает подвиг истребления тщеславия. Преподобный Иоанн пишет:
"Тщеславие высказывается при каждой добродетели. Когда, например, храню пост - тщеславлюсь, и когда, скрывая пост от других, разрешаю на пищу, опять тщеславлюсь - благоразумием. Одевшись в светлую одежду, побеждаюсь любочестием и, переодевшись в худую, тщеславлюсь. Говорить ли стану - попадаю во власть тщеславия. Молчать ли захочу, опять предаюсь ему. Куда ни поверни это терние, оно всё станет спицами кверху. Тщеславный... на взгляд чтит Бога, а на деле более старается угодить людям, чем Богу... Люди высокого духа сносят обиду благодушно и охотно, а слушать похвалы и не ощущать никакой приятности могут только святые и непорочные... Когда услышишь, что ближний или друг твой в глаза или за глаза злословит тебя, похвали и полюби его... Не тот показывает смирение, кто сам себя бранит: как быть несносным самому себе? Но кто, обесчещенный другим, не уменьшает своей любви к нему... Кто превозносится природными дарованиями - счастливым умом, высокой образованностью, чтением, приятным произношением и другими подобными качествами, которые легко приобретаются, тот никогда не приобретает даров сверхъестественных. Ибо кто в малом не верен, тот и во многом будет не верен и тщеславен. Часто случается, что Сам Бог смиряет тщеславных, насылая неожиданное безчестие... Если молитва не истребит тщеславного помысла, приведем на мысль исход души из этой жизни. Если и это не поможет, устрашим его позором Страшного суда. "Возносяйся смирится" даже здесь, прежде будущего века. Когда хвалители, или лучше - льстецы, начнут хвалить нас, тотчас приведем себе на память все беззакония свои и найдем, что вовсе не стоим мы того, что нам приписывают".
Этот и другие примеры, находящиеся в "Лествице", служат образцом той святой ревности о своем спасении, которая необходима каждому человеку, желающему жить благочестиво, а письменное изложение его мыслей, составляющих плод многих и утонченных наблюдений его над своей душою и глубокого духовного опыта, является руководством и великим пособием на пути к истине и добру.
Степени "Лествицы" - это прехождение из силы в силу на пути стремления человека к совершенству, которое не вдруг, но только постепенно может быть достигаемо, ибо, по слову Спасителя, "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его" (Мф. 11.12).

Тропарь прп. Иоанну Лествичнику

Яко Божественную лествицу, обретохом, Иоанне преподобне,
твоя Божественныя добродетели,
к Небеси возводящия ны:
добродетелей бо ты был еси воображение.
Тем моли Христа Бога, да спасет души наша.

Печатается по изданию Козельской Введенской Оптиной Пустыни, 1908

Предисловие книги сей, именуемой скрижали духовные

Всем, поспешающим написать имена свои в книге жизни на небесах, настоящая книга показывает превосходнейший путь. Шествуя сим путем, увидим, что она непогрешительно руководит последующих ее указаниям, сохраняет их неуязвленными от всякого претыкания и представляет нам лествицу утвержденную, возводящую от земного во святая святых, на вершине которой утверждается Бог любви. Сию, думаю, лествицу видел и Иаков, запинатель страстей, когда покоился на подвижническом ложе. Но взойдем, умоляю вас, с усердием и верою, на сей умственный и небошественный восход, начало которого – отречение от земного, а конец – Бог любви.

Преподобный отец премудро рассудил, устроивши для нас восхождение, равночисленное возрасту Господнему по плоти; ибо в возрасте тридцати лет Господнего совершеннолетия гадательно изобразил лествицу, состоящую из тридцати степеней духовного совершенства, по которой, достигши полноты возраста Господня, мы явимся поистине праведными и непреклоняемыми к падению. А кто не достиг сей меры возраста, тот еще младенец и по точному свидетельству сердца окажется несовершенным. Мы признали за нужное прежде всего поместить в этой книге житие (преподобного) премудрого отца, чтобы читатели, взирая на его подвиги, удобнее поверили его учению.

Краткое описание жития аввы Иоанна, игумена святой горы Синайской, прозванного схоластиком1
Схоластиками в древности назывались риторы, законоведы или вообще люди ученые., поистине святого отца, составленное монахом раифским Даниилом, мужем честным и добродетельным

Не могу сказать с достоверной точностью, в каком достопамятном граде родился и воспитывался сей великий муж до исшествия своего на подвиг брани, а какой град ныне покоит и нетленною пищею питает сего дивного – это мне известно. Он пребывает ныне в том граде, о котором говорит велегласный Павел, взывая: наше житие на небесех есть (Флп. 3, 20); невещественным чувством насыщается он блага, которым невозможно насытиться, и наслаждается невидимой добротой, духовно утешается духовным2
В славянском: «умом единым радуясь о Уме мысленно созерцаемом».

Получив воздаяния, достойные подвигов, и почесть за труды, не трудно понесенные – тамошнее наследие, и навсегда соединившись с теми, которых нога… ста на правоте (Пс.

25, 12). Но как сей вещественный достиг Невещественных Сил и совокупился с ними, это я постараюсь изъяснить по возможности.

Будучи шестнадцати лет телесным возрастом, совершенством же разума тысячелетен, сей блаженный принес себя самого, как некую чистую и самопроизвольную жертву, Великому Архиерею и телом взошел на Синайскую, а душой на небесную гору – с тем, думаю, намерением, чтобы от видимого сего места иметь пользу и лучшее наставление к достижению невидимого. Итак, отсекши бесчестную дерзость отшельничеством, сею обладательницею наших мысленных отроковиц3
То есть страстей. Смотри слово 10, главу 3.

Восприяв же благолепное смиренномудрие, он при самом вступлении в подвиг весьма благоразумно отогнал от себя обольстительное самоугодие и самоверие, ибо преклонил свою выю и вверил себя искуснейшему учителю, чтобы при благонадежном его руководстве непогрешительно переплывать бурное море страстей. Умертвив себя таким образом, он имел в себе душу как бы без разума и без воли, совершенно свободную и от естественного свойства; а еще удивительнее то, что, обладая внешней мудростью, он обучался небесной простоте. Дело преславное! Ибо кичливость философии не совмещается со смирением. Потом, по прошествии девятнадцати лет, предпослав к Небесному Царю своего учителя как молитвенника и заступника, и сам он исходит на поприще безмолвия, нося сильные, на разорение твердынь, оружия – молитвы великого (своего отца); и, избрав место, удобное к подвигам уединения, в пяти стадиях от храма Господня (место это называется Фола), он провел там сорок лет в неослабных подвигах, всегда пылая горящею ревностью и огнем Божественным. Но кто может выразить словами и восхвалить сказанием труды его, там понесенные? И как явно представить всякий труд его, который был тайным сеянием? Впрочем, хотя через некоторые главные добродетели известимся о духовном богатстве сего блаженного мужа.

Он употреблял все роды пищи, без предосуждения разрешаемые иноческому званию, но вкушал весьма мало, предмудро сокрушая и через это, как я думаю, рог кичливости. Итак, малоядением угнетал он госпожу оную, то есть плоть, многого похотливо желающую, голодом вопия к ней: «Молчи, престань»; тем же, что вкушал от всего понемногу, порабощал он мучительство славолюбия, а пустынножитием и удалением от людей утолил он пламень сей (то есть телесной) печи, так что он совсем испепелился и угас совершенно. Милостыней и скудостью во всем потребном мужественный сей подвижник мужественно избежал идолослужения, то есть сребролюбия (см. Кол. 3, 5); от ежечасной смерти душевной, то есть от уныния и расслабления, восставлял он душу, возбуждая ее памятью телесной смерти, как остном, а сплетение пристрастия и всяких чувственных помыслов разрешил невещественными узами святой печали. Мучительство гнева еще прежде было в нем умерщвлено мечом послушания, неисходным же уединением и всегдашним молчанием умертвил он пиявицу паутинного тщеславия. Что же скажу о той победе, которую сей добрый таинник одержал над осьмою отроковицей4
То есть гордостью, которая в числе главных восьми страстей есть восьмая.

Что скажу о крайнейшем очищении, которое сей Веселеил послушания начал, а Владыка небесного Иерусалима, пришедши, совершил Своим присутствием, ибо без сего не может быть побежден диавол с сообразным ему полчищем? Где помещу в настоящем нашем плетении венца источник слез его (дарование не во многих обретающееся), которых тайное делателище и до ныне остается – это небольшая пещера, находящаяся у подошвы некоторой горы; она настолько отстояла от его келии и от всякого человеческого жилища, сколько нужно было для того, чтобы заградить слух от тщеславия; но к небесам она была близка рыданиями и взываниями, подобными тем, которые обыкновенно испускают пронзаемые мечами и прободаемые разжженным железом или лишаемые очей?

Сна принимал он столько, сколько необходимо было, чтобы ум не повредился от бдения; а прежде сна много молился и сочинял книги; это упражнение служило ему единственным средством против уныния. Впрочем, все течение жизни его была непрестанная молитва и пламенная любовь к Богу, ибо, день и ночь воображая Его в светлости чистоты, как в зеркале, он не хотел или, точнее сказать, не мог насытиться.

Некто из монашествующих, именем Моисей, поревновав житию Иоанна, убедительно просил его, чтобы он принял его к себе в ученики и наставил на истинное любомудрие; подвигнув старцев на ходатайство, Моисей, через их просьбы, убедил великого мужа принять себя. Некогда авва повелел сему Моисею переносить с одного места на другое землю, которой требовало удобрение гряд для зелий; достигши указанного места, Моисей без лености исполнил повеление; но как в полдень настал чрезвычайный зной (а тогда был последний летний месяц), то он уклонился под большой камень, лег и уснул. Господь же, Который ничем не хочет опечалить рабов Своих, по обычаю Своему предупреждает угрожавшее ему бедствие. Ибо великий старец, сидя в келии и размышляя о себе и о Боге, преклонился в тончайший сон и видит священнолепного мужа, который возбуждал его и, посмеваясь сну его, говорил: «Иоанн, как ты беспечно спишь, когда Моисей в опасности?» Вскочивши немедленно, Иоанн вооружился молитвой за ученика своего, и, когда тот вечером возвратился, спрашивал его, не случилась ли с ним какая-нибудь беда или нечаянность? Ученик ответил: «Огромный камень едва не раздавил меня, когда я спал под ним в полдень; но мне показалось, будто ты зовешь меня, и я вдруг выскочил из того места». Отец же, поистине смиренномудрый, ничего из видения не открыл ученику, но тайными воплями и воздыханиями любви восхвалял благого Бога.

Сей преподобный был и образцом добродетелей, и врачом, исцелившим сокровенные язвы. Некто, по имени Исаакий, будучи весьма сильно угнетаем бесом плотской похоти и уже изнемогший духом, поспешил прибегнуть к сему великому и объявил ему свою брань словами, растворенными рыданием. Дивный муж, удивляясь вере его, сказал: «Станем, друг, оба на молитву». И между тем, как молитва их кончилась, и страждущий еще лежал, повергшись ниц лицом, Бог исполнил волю раба Своего (см. Пс. 144, 19), дабы оправдать слово Давидово; и змей, мучимый биениями истинной молитвы, убежал. А недужный, увидев, что избавился от недуга, с великим удивлением воссылал благодарение Прославившему и прославленному.

Другие, напротив, подстрекаемые завистью, называли его (преподобного Иоанна) излишне говорливым и пустословом. Но он вразумил их самым делом и показал всем, что вся может о укрепляющем всех Христе (см. Флп. 4, 13), ибо молчал в течение целого года, так что порицатели его превратились в просителей и говорили: «Заградили мы источник приснотекущей пользы ко вреду общего всех спасения». Иоанн же, чуждый прекословия, послушался и снова начал держаться первого образа жизни.

Потом все, удивляясь преуспеянию его во всех добродетелях, как бы новоявленного Моисея, поневоле возвели его на игуменство братии и, возвысивши сей светильник на свещник начальства, добрые избиратели не погрешили, ибо Иоанн приблизился к таинственной горе, вшедши во мрак, куда не входят непосвященные; и, возводимый по духовным степеням, принял богоначертанное законоположение и видение. Слову Божию отверз уста свои, привлек Духа, отрыгнул слово и из благого сокровища сердца своего изнес слова благие. Он достиг конца видимого жития в наставлении новых Израильтян, т.е. иноков, тем одним отличаясь от Моисея, что вошел в горний Иерусалим, а Моисей, не знаю как, не достиг земного.

Дух Святой говорил его устами; свидетелями этому служат многие из тех, которые спаслись и доныне спасаются через него. Превосходным свидетелем премудрости сего премудрого и подаваемого им спасения был новый оный Давид5
Полагают, что новым Давидом назван здесь вышеупомянутый Исаакий.

Свидетелем того же был и добрый Иоанн, преподобный наш пастырь (раифский игумен). Он и убедил сего нового боговидца усильными своими просьбами для пользы братий сойти помышлением с горы Синайской и показать нам свои богописанные скрижали, в которых наружно содержится руководство деятельное, а внутренно – созерцательное6
Т.е. в «Лествице» внешние слова поучают деятельности, а внутренний духовный разум наставляет к видению.

Таким описанием покусился я в немногих словах заключить многое, ибо краткость слова имеет красоту и в искусстве витийства (а)7
Примечания, на которые указывают буквы в скобках, смотри в конце книги, после Слова к пастырю (со стр. 484).

О том же авве Иоанне, игумене Синайской горы, то есть Лествичнике (Повествует один монах синайский, который был, как и Даниил Раифский, современником преподобному Иоанну.)

Некогда авва Мартирий пришел с аввой Иоанном к Анастасию Великому; и сей, взглянув на них, говорит авве Мартирию: «Скажи, авва Мартирий, откуда этот отрок и кто постриг его?» Тот отвечал: «Он раб твой, отче, и я постриг его». Анастасий говорит ему: «О, авва Мартирий, кто бы подумал, что ты постриг игумена синайского?» И святой муж не погрешил: по прошествии сорока лет Иоанн сделан был нашим игуменом.

В другое время авва Мартирий, также взяв с собой Иоанна, пошел к великому Иоанну Савваиту, пребывавшему тогда в пустыне Гуддийской. Увидев их, старец встал, налил воды, умыл ноги авве Иоанну и облобызал его руку; авве же Мартирию ног не умывал и потом, когда ученик его Стефан спросил, почему он так поступил, отвечал ему: «Поверь мне, чадо, я не знаю, кто этот отрок, но я принял игумена синайского и умыл ноги игумену».

В день пострижения аввы Иоанна (а он постригся на двадцатом году своей жизни) авва Стратигий предсказал о нем, что он будет некогда великой звездой.

В тот самый день, когда поставили Иоанна нашим игуменом и когда сошлось к нам около шестисот посетителей и все они сидели, вкушая пищу, Иоанн видел мужа с короткими волосами, одетого по-иудейски в плащаницу, который, как некий распорядитель, ходил повсюду и раздавал приказания поварам, экономам, келарям и прочим служителям. Когда те люди разошлись и служители сели за трапезу, искали сего, повсюду ходившего и раздававшего приказания, но нигде не нашли. Тогда раб Божий, преподобный отец наш Иоанн, говорит нам: «Оставьте его, господин Моисей ничего не сделал странного, послужив в своем месте».

Некогда в палестинских странах было бездождие; авва Иоанн по прошению тамошних жителей помолился, и сошел обильный дождь.

И нет ничего тут невероятного; ибо волю боящихся Его сотворит Господь и молитву их услышит (Пс. 144, 19).

Надобно знать, что Иоанн Лествичник имел родного брата, чудного авву Георгия, которого он еще при жизни своей поставил в Синае игуменом, сам любя безмолвие, которое и сначала уневестил себе сей премудрый. Когда же Моисей этот, преподобный игумен наш Иоанн, отходил ко Господу, тогда авва Георгий, брат его, стоял перед ним и говорил со слезами: «Итак, ты оставляешь меня и отходишь; я молился, чтобы ты проводил меня, ибо я не возмогу без тебя, господине мой, руководить сию дружину; но теперь мне должно проводить тебя». Авва Иоанн сказал ему на это: «Не скорби и не заботься: если буду иметь дерзновение ко Господу, то не оставлю тебя провести здесь и один год после меня». Что и сбылось, ибо в десятый месяц потом отошел и сей ко Господу (б).

Послание святого Иоанна, игумена Раифского, к досточудному Иоанну, игумену Синайской горы

Вышеестественному и равноангельному отцу отцов и превосходнейшему учителю грешный раифский игумен желает радоваться о Господе.

Знавая прежде всего беспрекословное твое о Господе послушание, украшенное, впрочем, и всеми добродетелями, и в особенности там, где надлежит умножить данный тебе от Бога талант, мы, убогие, употребляем поистине убогое и недостаточное слово, припоминая сказанное в Писании: вопроси отца своего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе (Втор. 32, 7). И потому, припадая к тебе, как к общему всех отцу и старшему в подвижничестве, сильнейшему в быстроумии и превосходнейшему учителю, сим писанием нашим молим тебя, о, глава добродетелей, преподай нам, невежественным, то, что ты видел в боговидении, как древний Моисей, и на той же горе, и изложи это в книге, как на богописанных скрижалях, в назидание новых израильтян, т.е. людей новоисшедших из мысленного Египта и из моря житейского. И как ты в оном море вместо жезла богоглаголивым языком твоим при содействии Божием чудодействовал, то и ныне, не презирая нашего прошения, благоволи о Господе для спасения нашего благорассудительно и неленостно начертать законы, свойственные и приличные монашескому житию, будучи поистине великим наставником всех начавших такое ангельское жительство. Не подумай, будто слова наши происходят от лести или ласкательства: тебе, о священная глава, известно, что мы чужды таких действий, но в чем все уверены, что вне всякого сомнения, видимо всеми и о чем все свидетельствуют, то и мы повторяем. Итак, надеемся о Господе скоро получить и облобызать ожидаемые нами драгоценные на скрижалях оных начертания, которые могут служить непогрешительным наставлением для истинных последователей Христовых, – и, как лествица , утвержденная даже до небесных врат (см. Быт. 28, 12), возводит произволяющих, чтобы они безвредно, безбедственно и невозбранно проходили полчища духов злобы, миродержателей тьмы и князей воздушных. Ибо если Иаков, пастырь бессловесных овец, видел на лествице такое страшное видение, то тем более предводитель словесных агнцев не только видением, но и делом и истиной8
То есть не только представлением образной лествицы оной в видении, но и самых добродетелей, степенями ее изображаемых, опытным и истинным описанием.

Может показать всем непогрешительный восход к Богу. Здравствуй о Господе, честнейший отче!

Ответ
Иоанн Иоанну желает радоваться

Получил я воистину достойное высокого и бесстрастного жития твоего и чистого и смиренного твоего сердца, посланное тобой к нам, нищим и убогим в добродетелях, честное твое писание или, лучше сказать, заповедь и повеление, превосходящее нашу крепость. Так, это поистине тебе и твоей священной душе свойственно просить поучительного слова и наставления у нас, необученных и невежественных делом и словом, ибо она привыкла всегда показывать нам в себе образец смиренномудрия. Впрочем, скажу и я теперь, что если бы мы не боялись впасть в великую беду отвержением от себя святого ига послушания, матери всех добродетелей, то и не дерзнули бы безрассудно на предприятие, превосходящее нашу силу.

Тебе, дивный отче, следовало бы, спрашивая о таких предметах, научаться от мужей, хорошо познавших это, ибо мы находимся еще в разряде учащихся. Но как богоносные отцы наши и тайноучители истинного познания определяют, что послушание есть несомненная покорность повелевающим и в тех делах, которые превышают нашу силу, то мы, благочестно презревши нашу немощь, смиренно покусились на труд, превосходящий нашу меру; хотя и не думаем принести тебе какую– нибудь пользу или объяснить нечно такое, что и ты, священная глава, знаешь не меньше нас. Ибо не только я уверен, но и всякий, думаю, из здравомыслящих знает, что око ума твоего чисто от всякого земного и мрачного возмущения мрачных страстей и невозбранно взирает на Божественный свет и озаряется им.

Но, боясь смерти, рождающейся от преслушания, и как бы движимый сею боязнью на послушание, приступил я к исполнению всечестного повеления твоего со страхом и любовью, как искренний послушник и непотребный раб превосходнейшего живописца, и при скудном моем знании и недостаточном выражении, одним только чернилом однообразно начертав живые слова, предоставляю тебе, начальник учителей и чиноначальник, все это украсить, уяснить и как исполнителю скрижалей и закона духовного недостаточное восполнить. И не к тебе посылаю сей труд – нет, это было бы знаком крайнего неразумия, ибо ты силен о Господе не только иных, но и нас самих утверждать в божественных нравах и учениях, но к богозванной дружине братий, которые вместе с нами учатся у тебя, о, избранный учитель! К ним-то через тебя начинаю сие слово их и твоими молитвами, как бы некими водами надежды будучи подъемлем, при всей тяжести невежества простираю ветрило трости и со всяким молением предаю кормило слова нашего в руки доброму нашему сокормчему. Притом прошу всех читающих: если кто здесь усмотрит нечто полезное, то плод всего такого, как благоразумный, да приписывает великому наставнику нашему, а нам да просит воздаяния у Бога за сей слабый труд, не на бедность сочинения (поистине всякой неопытности исполненного) взирая, но принимая намерение приносящего, как вдовичье приношение9
У Паисия Величковского: «вдовическое предложение».

Ибо Бог воздает награду не множеству даров и трудов, но множеству усердия.

Подвижнические слова аввы иоанна, игумена монахов синайской горы, посланные им к авве иоанну, игумену раифскому, который побудил его к сему сочинению

Cлово 1
Об отречении от жития мирского

1. Из всех, созданных благим и преблагим и всеблагим Богом нашим и Царем (ибо слово к рабам Божиим прилично и начать от Бога) разумных и достоинством самовластия почтенных существ, одни суть други Его, другие – истинные рабы, иные – рабы непотребные, иные совсем чужды Его, а другие, наконец, хотя и немощны, однако противятся Ему. И други Его, о, священный отче, как мы, скудоумные, полагаем, суть собственно умные и бестелесные существа, Его окружающие; истинные рабы Его – все те, которые неленостно и неослабно исполняют волю Его, и непотребные – те, которые, хотя и удостоились крещения, но обетов, данных при оном, не сохранили как должно. Под именем чуждых Бога и врагов Его следует разуметь неверных или зловерных (еретиков); а противники Богу суть те, кои не только повеления Господня сами не приняли и отвергли, но и сильно вооружаются против исполняющих оное.

2. Каждое из сказанных состояний требует особенного и приличного слова; но для нас, невежд, в настоящем случае неполезно излагать это пространно. Итак, поспешим теперь исполнить повеление истинных рабов Божиих, которые благочестиво нас понудили и верой своей убедили; в несомненном10
В непрекословном.

Послушании прострем недостойную нашу руку и, принявши трость слова от их же разума, омочим в темновидное, но светящееся смиренномудрие; и на гладких и чистых сердцах их, как на некоторой бумаге или, лучше сказать, на духовных скрижалях, станем живописать божественные слова или, вернее, божественные семена, и начнем так:

3. Всех одаренных свободной волей Бог есть и жизнь, и спасение всех, верных и неверных, праведных и неправедных, благочестивых и нечестивых, бесстрастных и страстных, монахов и мирских, мудрых и простых, здравых и немощных, юных и престарелых; так как все без изъятия пользуются излиянием света, сиянием солнца и переменами воздуха; несть бо лицеприятия у Бога (Рим. 2, 11).

4. Нечестивый есть разумное и смертное создание, произвольно удаляющееся от жизни оной (Бога) и о Творце своем присносущем помышлящее, как о несуществующем. Законопреступник есть тот, кто закон Божий содержит по своему злоумию и думает веру в Бога совместить с ересью противной. Христианин есть тот, кто, сколько возможно человеку, подражает Христу словами, делами и помышлениями, право и непорочно веруя во Святую Троицу. Боголюбец есть тот, кто пользуется всем естественным и безгрешным и по силе своей старается делать добро. Воздержник – тот, кто посреди искушений, сетей и молвы всей силой ревнует подражать нравам свободного от всего такого. Монах есть тот, кто, будучи облечен в вещественное и бренное тело, подражает жизни и состоянию бесплотных. Монах есть тот, кто держится одних только Божиих словес и заповедей во всяком времени и месте, и деле. Монах есть всегдашнее понуждение естества и неослабное хранение чувств. Монах есть тот, у кого тело очищенное, чистые уста и ум просвещенный. Монах есть тот, кто, скорбя и болезнуя душой, всегда памятует и размышляет о смерти, и во сне, и во бдении. Отречение от мира есть произвольная ненависть к веществу, похваляемому мирскими, и отвержение естества, для получения тех благ, которые превыше естества.